Не стоит разговаривать со мной в таком тоне.

– Буду говорить так, как захочу! – огрызнулся Рен. – Ты чуть ее не убил!

Кого? А, девчонку? Брось, я ее и когтем не тронул.

– Зато твоя поганая тварь это сделала! Если она умрет, клянусь, я вернусь сюда и прикончу тебя.

Ничего она не умрет, так что успокойся. И вообще, что за претензии? Разве я не предупреждал, что это будет трудно?

Кишан шагнул вперед:

– Отдай нам то, что обещал.

Дракон приподнялся на одной лапе и запрокинул голову, подставив ему шею.

Берите.

На его шее, на толстом кожаном шнурке, висел большой плоский диск с изображениями светил. Кишан подошел ближе и срезал его чакрой. После этого братья повернулись к дракону спиной и направились ко мне.

Синий дракон шумно завозился на камнях.

Эй, а спасибо? Между прочим, мой диск – это вам не игрушка!

Рен поднял меня на руки и слегка повернул голову к Цинлуну.

– Она тем более!

Я заглянула в синие глаза Рена. На миг его рассерженное лицо смягчилось, он коснулся лбом моего лба. Потом быстро выпрямился, передал меня Кишану со словами: «Помоги ей», – и, забрав диск, первым начал спускаться по лестнице.

17

Вспомнить все

Я твердила, что могу идти сама, но Кишан донес меня до последней ступеньки. Как назло, нога снова начала кровоточить, пришлось попросить Шарф наложить еще несколько витков бинта, пока кровь не остановилась.

Рен ждал нас в бассейне. Нельзя сказать, чтобы меня воодушевляла перспектива вновь очутиться под водой, где бесновался кракен, но делать было нечего, и я безропотно нацепила акваланг. Кишан предложил мне свою маску, но Рен перебил его:

– Вот ее маска. И твой ласт, кстати. Фаниндра принесла их.

Золотая головка вынырнула из воды. Я присела, чтобы погладить свою спасительницу, а она обвилась вокруг моей руки. Рен уже вошел в воду, когда Кишан, решивший проверить мой акваланг перед погружением, сказал:

– У нее почти вышел запас кислорода.

– Поделимся, – ответил Рен.

Он уже выбросил из своего пояса все грузы, но все равно никак не мог достичь плавучести из-за тяжести небесного диска. Я забеспокоилась, но Рен косо посмотрел на меня через плечо и бросил:

– Я справлюсь.

Он взял у меня сумку, сплетенную при помощи Шарфа, положил в нее диск и повесил себе на грудь.

– Нужно торопиться, – предупредил Кишан. – Короче, план такой: ныряем и плывем как можно быстрее. Если снова столкнемся с кракеном, разворачиваемся и возвращаемся сюда, а уж тут обсудим, как вернуться на яхту. Идет?

– Договорились.

Он улыбнулся, поцеловал меня в нос и натянул маску. Я сделала глоток воздуха из трубки и следом за Реном нырнула в черное отверстие в дне бассейна. Фаниндра соскользнула с моей руки, но на этот раз держалась рядом. Как только мы выплыли в туннель, морские змеи окружили нас со всех сторон, радостно приветствуя ее.

После бегства кракена внизу воцарилась кромешная тьма, но Фаниндра, судя по всему, запомнила дорогу. Ее света хватало ровно настолько, чтобы озарять пространство вокруг, кишевшее водяными змеями. Я до рези в глазах всматривалась в темноту, ожидая увидеть кракена, но он не показывался. И все же я чувствовала на себе ненавидящий взгляд огромных глаз, следивших за нами из темноты, и ожидала, что в любой момент страшные щупальца обовьются вокруг меня и утащат в бездну.

Но мы без происшествий миновали черную пещеру и подплыли к узкому туннелю. Рен, окруженный свитой из извивающихся змей, первым вплыл внутрь, я скрепя сердце последовала за ним.

К тому моменту, когда туннель закончился, мой баллон полностью опустел. Я подала Рену сигнал, он кивнул и протянул мне свой регулятор. Я сделала глубокий вдох, вернула прибор обратно. Так мы дышали по очереди, пока из туннеля не показался Кишан. Он дотронулся до моей руки и кивнул Рену, давая понять, что теперь сам поделится со мной, а Рен может продолжать путь.

Очутиться под водой без кислорода оказалось настоящим кошмаром. Я с трудом удерживала себя от того, чтобы не ринуться вверх сломя голову. Умом я прекрасно понимала, что надо мной сплошная толща скалы, но попробуйте объяснить это инстинкту самосохранения, переключившемуся в режим паники. Если бы не присутствие Кишана, я бы непременно угробила себя.

Бешено работая ногами, я неслась следом за Реном. Постепенно свет становился все ярче. Вот уже мутная вода из черной стала темно-синей, потом высветлилась до бирюзовой голубизны открытого океана. Мы свернули за угол туннеля, и я увидела впереди отверстие пещеры и лучи вечернего солнца, косо прорезавшие толщу воды.

Кишан передал мне регулятор, я сделала вдох. Воздух зашипел – и кончился. Акваланг Кишана тоже опустел. Он подал мне сигнал ждать, ободряюще улыбнулся и подплыл к Рену, который быстро вернулся и сунул мне свой регулятор. Я вдохнула и передала прибор Кишану.

Вот так, с одним баллоном на троих, мы медленно выплывали из туннеля на поверхность. Морские змеи, закончив свою миссию сопровождения, весело ринулись в открытый океан. Перед тем как уплыть, многие из них быстро оплетались вокруг Фаниндры. Вскоре мы остались одни.

Кишан сделал маленький вдох. Рен показал, что его баллон почти опустел, и мы одновременно посмотрели вверх. Нужно было всплывать немедленно и надеяться на чудо. Кишан протянул мне регулятор, чтобы я вдохнула остатки воздуха. Я замотала головой, но он настаивал, поэтому я глотнула воздух и ринулась вверх. Помня уроки Уэса, я медленно выпускала из себя воздух. Вода вокруг становилась все светлее и чище, но я начала задыхаться.

Что ни говори, а смерть от утопления была в сотни раз менее экзотичной, чем гибель в пасти кракена. В ней было даже что-то постыдное, будто утопленник сам виноват, что оказался таким недотепой. Я легко могла себе представить, как другие умершие скажут мне: «Утонула? Да как же ты, голубушка, умудрилась? Неужели не смогла найти клапан? Там же, сбоку, ясно написано: «В-О-З-Д-У-Х»! Или ты забыла про прибор, который присобачен у тебя между глаз? Да-да, правильно, он называется нос, и им – сюрприз! – можно дышать!» Конечно, я постараюсь объяснить им, как все получилось, но все равно меня до конца времен будут преследовать насмешки более удачливых мертвых. Представляю, как будет смеяться моя мама!

Фаниндра плыла передо мной, указывая путь, но в этом уже не было необходимости. Черные круги поплыли у меня перед глазами. Поверхность была совсем близко, в каких-нибудь двадцати футах. Я отчаянно брыкнула ногами и попыталась высосать хотя бы полглотка воздуха из своего баллона, но где там! Мои легкие горели так, будто их прогладили утюгом. Жжение сделалось невыносимым, казалось, каждая жилка моего тела орала на меня, требуя немедленно вздохнуть.

Да, мне тоже хотелось верить, что мой разум всегда сможет взять верх над инстинктами и что, раз уж так случилось, я смогу утонуть спокойно и без истерики. Но оказалось, что при встрече со смертью тело выставляет разум за дверь. Дикая, неистовая жажда жизни взяла верх, и я в приступе безумия принялась срывать с себя маску и трубку. Сильная рука перехватила мою руку. Это был Кишан. Энергично работая ногами, он поволок меня за собой.

Мы вместе вырвались на поверхность, Кишан прижал меня к себе и держал, пока я хрипела и разевала рот. Воздух хлынул в мои горящие легкие, на несколько следующих секунд я забыла обо всем на свете, кроме лихорадочного ритма вдохов и выдохов. Наверное, никогда в жизни я не отдавалась процессу дыхания с таким рвением!

Задыхающийся Рен вынырнул через несколько секунд после нас. Должно быть, тяжелый диск мешал ему не только всплыть, но и держаться на поверхности. Когда его голова снова скрылась под водой, Кишан бросился ему на помощь, а я попросила Шарф сплести вторую лямку на сумку, чтобы братья могли нести диск вдвоем.

Океан снова подернулся туманом. Холодная вода притупила пульсирующую боль в ноге, но я чувствовала, что рана серьезная. Ногу слабо дергало, боль была похожа на отдаленный рокот канонады – на время приглушенный, но все равно опасный. Рен и Кишан подплыли ко мне, а я завертела головой, ища «Дэчень».